вторник, 15 марта 2011 г.

МУЗЫКОЛОГИЯ


АУТЕНТИЧНЫЕ ЛИКИ ИСТОРИИ

Запечатана история Руси – солнца земли русской.  Но солнце ее незаходимо. Мало еще было ученых во времена Стефана Разина – да и те в один го­лос заявляли о незаконности Мос­ковского царства. Глубоко прослеживали его корни и вскрывали страшные подробности о том, как это царство было уста­новлено: подкупом, убийством, ложью (как принято в Византии, заимствующей у римских кесарей).

Быть может, истинные прозорливцы не писали книг и не находились в статусе титулованных университетских-государ­ственных историков, но истинную исто­рию знали они наизусть и читали по свит­кам сердечным, обличая самозванцев вроде Юрия Долгорукого, заложившего Москву.

Немало ходило по Руси легенд о Стефане Ра­зине как пришельце от старцев соло­вецких из древней Гипербореи. Обожали его люди, называли нежно "соловушка наш солнечный, батюшка наш ненаглядный".
По народным представлениям, Разин был истинный христианин, глубоко на­божный и благочестивый. Только Бог его был другой – добрый.
‘Истинный отец завоевывает сердца любовью, – говорил Стефан Тимофеевич. – Нет большего оружия, чем любовь. Я одной любовью души покоряю’. И призывал об­ратиться сатанинское отребье, как на­зывал попов с их элогимской злобой и привычкой к проклятиям и казням (удалось же им создать свою "поганую веру"!).

Купина солнца соловецкого ходила со Стефаном Разиным. Потому-то и был необорим этот вестник гиперборей­ский. Потому и страх такой наводил на ‘византийскую чуму’.
Его воинство, в отличие от каратель­ных отрядов Долгорукого, отличалось благородством. Ратники его не ругались, не напивались и не измывались над людьми. Никакого маро­дерства – напротив, людей любили и отдавали по­следнее. Все, что удавалось конфисковать у царевых дворян, раздавали на­роду.
И народ готов был хоть в пекло идти за Разина, видя в нем заступника своего, солнце земли русской.

Была у Стефана Тимофеевича, как и у брата его Фрола, еще и семья. Дурно злодеи обошлись с нею (как, впрочем, и с семьей Пугачева).
Емельян Рукавишников (прозванный врагами Пугачевым) ок­леветан не меньше Разина. Он был цар­ского помазания, из-за чего московские царьки его сына и дочь зато­чили пожизненно в Кексгольмскую крепость, упрятали в застенок на 50 лет (1775-1825).
Что ж это за роды такие царские от Стефана Тимофеевича, да Емельяна Рука­вишникова-Пугачева, да царевича Димит­рия?..

Таинственные роды, не романов­ские. То была династия гиперборей­ских диспозинов[1], помазанная от соловец­ких старцев. Наследовали они чудесные аполлоновские колесницы[2], чудотворные ризы да небесные законы. Народ жил при них припеваючи.
Эту-то иную династию царей соловей­ских да гиперборейских и ненавидели мо­сковские самозванцы, понимая: или они – или династия Христовых.
О ней вроде бы никакой памяти не ос­талось. Но народ, в крови которого по­клоняться истинному Отцу, шел за истинным царем.
Если бы Стефан Тимофеевич был само­званцем, не пошел бы за ним духовный наш народ. Сколько не морочь ему голову разными титуло­ванными авторитетами да известными ис­ториками, будто бы преподносящими ис­тинную картину нашего прошлого – в архетипе его, в глубинной ре­инкарнационной памяти русского чело­века Стефан Тимофеевич да Богородица Соловецкая, апостол Андрей Первозван­ный да старец Иоанн, великий глава бе­лых старцев на Соловках…

Об этой-то мессианистической династии гипербореев (12 ее фамилий, титулов, гербов, имен) и нашептывали мне в от­кровении старцы.
Шел народ и за Емельяном Рукавишни­ковым, истинным помазанником гиперборейским, поскольку по­нимал: московские цари – узурпаторы. Помимо их ветви существует другая, ис­конная наша, русская, добрая.
‘Эти-то цари зла нам никакого не причинят, за­ступятся за нас, – говорили люди. – Они истинные батюшки наши. Пойдем за ними, жизнь за них по­ложим’. И шли, сподобляясь удела муче­нического от пороха да картечных орудий московских карательных отрядов.
Кровью мучеников полита земля рус­ская из Соловецкого Грааля. Каждая ‘по­следняя капля’ собиралась в Чашу чаш.
Распространены были на Соловках калики перехожие (тип духовных), веря­щие в солнечное Божество (в другую Бо­гоматерь и другого Христа).

О Стефане Тимофеевиче шли легенды, что оставил он много кладов на террито­рии Поволжья. Но не даются клады разинские никому в руки. Ждут своего часа.
Есть среди этих кладов и золотые мо­неты, и драгоценности разные... Но другой клад зарыт в земле русской – Соловецкая сокровищница. Клад воис­тину бессмертный: кто отроет его, бу­дет жить вечно и насладится истиной сполна. Уже не проведет его никакой лу­кавый историк или фальсификатор-поли­тик.

Астраханское ханство[3] и многие народы присягнули Стефану Тимофеевичу как доброму правителю. Его праведная война против московского царя велась с одной только целью – возродить теогамическую республику (демократизм из­древле в архетипе славян), вернуть Рос­сии ее довизантийский, довладимирский облик, ее искон­ную богородичность да теплоту.
От века считалось на Руси: кто добр и свят, тому божества небесные из солнечного пантеона помогают. А кто зол и черен душой, тем зло рико­шетом возвращается…

Московским царям, накаченным зло­бой попов-митрополитов, было привычно устраивать геноцид. Помнили они об истреблении славянских теогамитов IX и X веков, и по образу этой чудовищной мас­совой расправы уничтожали народ сот­нями тысяч.
Согласно шестодневу (элогимской версии сотворения мира), человек – ‘прах’, пугало огородное от пер­вородного греха родом. Что взять с этого подлеца? Лучше раздавить его, размазать, как муху по стеклу...
Стефан Разин и Емельян Ру­кавишников призывали народ отделиться от Московского царства. Заметьте, не осуждали, не проклинали, не призывали завоевать – отделиться мирно, выйти из-под влияния поповщины.

Московия отвечала в свойственной ей фантомной манере: ‘татары’, ‘ордынцы’, ‘мятежники’...
Народа восставшего боялись. Не шли на прямое столкновение, не говоря о рукопашной – проиграли бы. В карательных отрядах не было ни одного трезвого. Зная, что идут на откровенное убийство, на­пивались до коликов. Побеждали за счет пушек и картечи.
Наемные отряды Барятинского и Долгорукого призвали на помощь по­пов. И те тащились с ними, держась близ кухни с провизией и всегда готовые инквизировать и судить любого божьего человека (чуть что не так – ‘ату’ его, на плаху). Людей вешали, отрубали руки, носы.
Все эти злодейства творились по бла­гословению священства, вызывая шок у добрых русских людей. ‘Какая не­земная злоба! – дивились. – Кто эти злодеи? Из какой преисподней сошли они, из какой проклятой нави?’
Не копит злобы народ русский, но в свой час припомнит он византийской ‘люциферианской челяди’ треклятые ее дела. И придется попам держать ответ. Тогда как бы не пришлось им хуже, чем в 17-м году...

Основание царства Московского

Особо любим в древле-соло­вейской земле был князь Михаил Тверской, также получивший откровение о гиперборейском архетипе, о солнечном Отце да солнечной Богоматери (против черных образов и искажений ви­зантийских).
По преданию, передающемуся из уст в уста, князь Михаил Тверской должен был стать во главе Руси. Но его убили злодейски. И уже другие, враги его, стали вели­кими князьями. Они-то и притащили на Москву митрополитов, которые благословляли бы их разорять и убивать народ.
Для того, собственно, и нужны были попы князьям – освящать их злодея­ния…
Так начиналось Московское царство. Сказать о нем можно только одно: рас­сыпаoлось едва ли не каждую четверть века, поскольку не могло противостоять русскому цельному архетипу гипербо­реев. Волго-Донская ветвь по-прежнему умножалась.
Царям приходилось едва ли ни каждые полвека отряжать дли­тельные экспедиции, стоoящие им огром­ных финансовых затрат и тысяч загубленных душ.
Так, кровью поливая святую землю, подобно римским конкистадорам ут­верждали они свое православное царство через плаху, измену и подкуп.
Москве удалось захва­тить территорию Соловецкого Грааля. Но Стефана Разина и Емельяна Пугачева поддерживала еще и Турция.

Турецкие паши считали их законными царями и принимали от них гра­моты, мудро кивая, когда посланцы Сте­фана Тимофеевича и Емельяна Пугачева раскрывали династические карты.
Война с Турцией XVIII века была вы­звана тем, что паши были готовы послать войска на помощь освободителям земли русской. Но восстания поднимались еще и еще. Конд­ратий Булавин, Иван Болотников, Григо­рий Отрепьев – лишь некоторые из десят­ков имен.
Григорий Отрепьев, вопреки соловьев­ско-карамзинской версии, был действи­тельно царского рода (только не думаю, что от злодея Ивана IV Грозного). Царевич Дмитрий, как он называл себя, был солнечным ги­перборейским диспозином. То, что самозваные русские цари объ­являли самозванцем его – жалкая проекция.
Были у нас на Руси свои диспозины. Проявлялись истинные цари из гипербо­рейской земли, и народ шел за ними, тот­час улавливая их в реинкарнационной перспективе, и пристраивался к ним как к спасителям своим: ‘Добрый царь наш батюшка, помилуй, освободи от гнета москов­ского’.
Монахом Григория Отрепьева сделали так же насильственно, как и всегда ссылали в мона­стырь неугодных пре­тендентов на престол. Иван Болотников (XVII век) пошел за него на смерть, видя в нем наследного царевича Димитрия, которого поддержи­вали поляки и казаки.


[1] Диспозины (англ.) – христовы; мессианистическая династия царей Грааля, пошедшая от Христа и Марии Магдалины.
[2] По легенде, солнечное божество Аполлон на своей колеснице посещал Гиперборею.